Автор: Тодд Гарднер

Переход от штатного аквариумиста к штатному профессору внес корректировку в мою жизнь. Мне очень нравится преподавать; я счастлив, что работаю в учреждении, где мне предоставлено столько свободы действий в лаборатории; однако, моя лаборатория – это всего одна комната, которая также служит аудиторией, где читаются разнообразные курсы. Когда я принял дела и расширил несколько слабо заселенных аквариумов с системой фильтрации года примерно 1974, сделав три стены из аквариумов и систем для различных культур, стали очевидны две проблемы: 1) у меня недостаточно времени, чтобы заниматься всеми аквариумами и 2) всего моего годового бюджета на лабораторию не хватит даже на закупку соли для подмен воды в системах. Первый год был тяжелый. Я приходил в лабораторию семь дней в неделю, чтобы удостовериться, что рыбы сыты; практически все средства были потрачены на соль. Проблема заключалась в том, что время и деньги были потрачены только на то, чтобы поддерживать рыб в живых. Мысль о том, чтобы вернуться к разведению казалась нереальной. Казалось, что мои занятия разведением рыб остались в прошлом. Я решил, что это один из компромиссов, на которые нам приходится идти в жизни. Я получил работу, которая была лучше предыдущей, и возможность проводить больше времени с семьей. Мне придется пожертвовать некоторыми вещами.


Но потом случилось нечто удивительное. Поддержка моих друзей и коллег помогла возродить мои надежды. Моя супруга Эшли с самого начала дала понять, что она подстроится под мое расписание, если мне придется тратить больше времени на лабораторию, и, что еще лучше, поможет мне организовать «рыбную комнату» в подвале нашего дома. Пол Андерсон, ассистент лаборатории кафедры естествознания сказал, что, если потребуется, он готов приходить по выходным и кормить рыб, хотя его рабочие обязанности не требуют этого, так что, периодически у меня бы появлялся выходной. Боб Старк из ESV сообщил мне, что спонсирует меня необходимым количеством соли, так что, бюджетные средства освободились бы на другие нужды. Боб даже обещал самостоятельно доставлять соль. Ларри Дюпон начал поддерживать кормами, необходимыми для обитателей систем в моей лаборатории, что также освободило часть бюджетных средств. На Manhattan Reefs Frag Swap Рэнди Доновиц представил меня Джареду Голденбергу из Fluid Dynamics International, компании по обслуживанию аквариумов. У Джареда был клиент, интересовавшийся некоторыми очень редкими рыбами, которому необходимо было место для их временного содержания. Он также был заинтересован поддержать мои усилия по разведению рыб. В результате, небольшой класс небольшого муниципального колледжа на востоке Лонг-Айленда стал домом для одной из самых ценных коллекций рыб в мире.


В настоящее время коллекция представлена несколькими лирохвостыми ангелами Карен Бриттейн (Genicanthus personatus), парой ангелов интерруптус (Centropyge interruptus), одной из очень редко встречающихся в неволе пар Rainfordia opercularis и небольшой группой рифовых басслетов (Gramma spp.), включая единственного представителя Gramma dejongi в США. Завершают коллекцию разнообразные экзотические и местные виды из тропиков и регионов с умеренным климатом, включая кораллы, голожаберных и гребневиков.


Для меня самым удивительным дополнением к лаборатории стала пара R. opercularis (если вы никогда не видели этих рыб, представьте себе крупную рыбу-леденец, Liopropoma carmabi. R. opercularis – единственный представитель данного рода и является близким родственником Liopropoma. Поскольку у меня имелся опыт разведения личинок Liopropoma, мне очень хотелось попробовать свои силы с яйцами Rainfordia. Мне было немного страшно, потому что личинки Liopropoma были самыми сложными из всех, с которыми довелось работать ранее. У L. carmabi, которых я выращивал несколько лет назад в Long Island Aquarium, личиночная стадия продолжалась 120 дней, в пределах системы для разведения всегда был риск, что два очень длинных спинных филамента (нитевидных отростка) могут запутаться; кроме того, уровень смертности был очень высокий. Однако, в процессе моих попыток разведения этих рыб у меня были практически неограниченные поставки натуральной морской воды, масса свободного времени (в большинстве случаев), чтобы возиться с личинками, помощь и замена на выходные и достаточно пространства для выращивания водорослей и зоопланктона. В настоящее время, ограниченный стенами одной маленькой аудитории, где несколько раз в день должны были размещаться 24 студента, я чувствовал, что выращивание сложных личинок будет мне не под силу. К счастью, до того, как я впал в отчаяние, на горизонте появился мой следующий герой. Я встретил Эрика Стенна из Algagen на собрании клуба в Коннектикуте. После того, как он полчаса выслушивал мои жалобы, Эрик предложил поддержать проект Rainfordia еженедельными поставками веслоногих ракообразных и фитопланктона, как только начнется нерест. Это предложение сняло огромный груз с моих плеч, потому что я все еще пытался найти место и финансовые ресурсы, чтобы выращивать живые корма.

Спустя несколько месяцев, когда рейнфордии привыкли к своему аквариуму (стандартный 120-галлонный (453 л) аквариум с живыми камнями), я решил попробовать собирать яйца. Начал я, как обычно, с размещения куска нейлоновой сетки (500-микрон) на сливном отверстии в надежде, что давления воды будет достаточно, чтобы удержать сетку на месте, а сами яйца будут достаточно крупными и не застрянут в сетке. На следующее утро я нашел сетку на дне системы. Вечером того дня, перед тем, как уходить, я снова поместил сетку на слив. В этот раз я закрепил ее одной бельевой прищепкой. На следующее утро, непосредственно перед занятиями, я проверил слив и обнаружил, что течение сместило сетку со слива, и она болталась на прищепке. После того, как я перерыл все ящики в лаборатории, я нашел несколько старых пластиковых зажимов, использовавшихся, видимо, для крепления шлангов от какого-то канистрового фильтра на стекле аквариума. Тем вечером я использовал оба зажима, чтобы закрепить сетку с двух сторон на сливе. Когда я пришел утром, я неуверенно приблизился к аквариуму, ожидая новых проблем с сеткой, но успокоился, когда увидел, что она была на месте, в том положении, как я оставил ее. Я аккуратно открепил зажимы и снял сетку со слива – в качестве вознаграждения я получил около 50 блестящих яиц. Трясущимися руками я смыл яйца с сетки, поместив их в контейнер с чистой морской водой. Изучая их при помощи препаровальной лупы, я сразу же заметил, что большая часть яиц была мутной, а их масляные капельки - белыми (плохой признак), но все же в паре яиц я заметил признаки развития, так что, они хотя бы были оплодотворены.


В течение нескольких последующих месяцев, по мере того, как ведущая затворнический образ жизни пара Rainfordia стала чувствовать себя более комфортно в своем аквариуме и стала чаще появляться, чтобы перекусить, икра стала крупнее. Я перепробовал множество кормов, включая замороженные mysids, все варианты от LRS и живые травяные креветки. В настоящее время их режим кормления включает одно кормление LRS Fertility Frenzy, одно - LRS Herring Roe и одно кормление живыми травяными креветками (Palaemontes pugio). Кажется, такой режим отлично работает, потому что рыбы регулярно нерестятся, выдавая не менее 1000 яиц. В течение первых нескольких месяцев, когда имел место нерест, смертность яиц и личинок на начальной стадии была очень высокой. Несмотря на то, что во время нерестовых циклов я собирал яйца несколько раз в неделю, крайне редко больше чем несколько личинок выживало до момента первого кормления (примерно 5 день). В этот период я сконцентрировал свое внимание на режиме ухода за яйцами. Я обнаружил, что дезинфицирование яиц при помощи Ovadine(TM) и появление личинок в стерилизованной соленой воде улучшило показатели выживаемости, вскоре я заметил, что уже большее количество личинок выживало и начинало питаться. На 5 день после появления личинок из яиц, науплии веслоногих ракообразных Parvocalanus crassirostris из Algagen были отлично приняты в качестве первого корма. В течение весеннего семестра 2016, несколько раз мне удалось сохранить потомство рейнфордий более недели, а в одном случае, два экземпляра достигли 17 дней (после появления из яиц). Я осознавал, что, как минимум, одной причиной неполного успеха был тот факт, что я не использовал идеальную для выращивания личинок систему. И хотя мы создали потрясающую систему для личинок с 40-галлонными псевдо-каруселями (pseudo-kreisels) от My Reef Creations (MRC), очень быстро стало ясно, что форма и течение в псевдо-карусели не совсем подходят для личинок Rainfordia, тем не менее, к восторгу моих студентов, эти системы отлично подходят для гребневиков (Ctenophores). Поэтому по большей части в процессе моих попыток выращивания рыб я использовал 10-галлонный черный полиэтиленовый цилиндр, не соединенный с системой. Оглядываясь назад, можно считать удивительным тот факт, что хотя бы отдельные личинки продержались в течение 17 дней в том аквариуме.




Ближе к концу весеннего семестра, по мере приближения годовых экзаменов, пара стрессовых ситуаций в аудитории совпала с приостановкой нереста. Я не знаю, связан ли перерыв в нересте со стрессовыми ситуациями напрямую, но это было очень печально, потому что летом были каникулы, соответственно, у меня было гораздо больше времени – и вот, у меня не было личинок для работы. Я устанавливал сетку для сбора яиц каждый вечер, но в течение почти трех месяцев не было ни одного нереста.


Примерно в конце июля ситуация изменилась. Как-то утром я увидел, что аквариум с рейнфордиями был почти переполнен. Я побежал за контейнером, т.к. знал, что что-то блокировало слив. Как я и предполагал, это «что-то» не было улиткой или морским огурцом – это были яйца Rainfordia. Это был самый крупный нерест из всех, что я когда-либо видел. Сетка была полностью покрыта яйцами. Я не возлагал больших надежд на этот нерест по двум причинам. Во-первых, тем утром я пришел поздно, так что, яйца находились на сетке, собирая детрит, на три часа дольше, чем обычно, а во-вторых, после столь длительного перерыва в нересте, я думал, что родителям потребуется некоторое время, чтобы полностью восстановить репродуктивную форму. На ночь я поместил яйца в банку для вылупления личинок объемом 1 галлон (3.8 л) с умеренной аэрацией. Не стал заморачиваться с их дезинфекцией, потому что в любом случае не было подходящего аквариума для личинок. К моему глубокому удивлению, на следующий день я увидел, что практически из всех яиц вылупились личинки, а на сетке была еще одна огромная коллекция яиц. Пришлось действовать быстро. Я обзвонил всех своих местных друзей, занимавшихся разведением кормов, и предупредил, что в течение последующих нескольких недель мне может потребоваться их помощь. Я отправил сообщение в Algagen, чтобы организовать поставку планктона на следующей неделе. Я также позвонил Эшли и сказал, что нам придется отменить все запланированные семейные мероприятия на предстоящие выходные. Мы отправлялись на Род-Айленд.


Мы приехали в Университет Роджера Уильямса в воскресенье утром, где нам устроили тур по самой удивительной лаборатории по разведению морских культур из всех, что я видел. Там было такое количество рядов аквариумов, заполненных тысячами бычков «Яша», рыб-клоунов, грантов и прочих, что я даже не могу вспомнить. Все сотрудники, студенты и интерны были заняты: очищали аквариумы, кормили обитателей, ухаживали за системами с веслоногими ракообразными и водорослями. Там же была комната с регулируемой температурой для систем, предназначенных для выращивания личинок, которые на тот день были заполнены, кажется, сотнями тысяч личинок селен (Selene Vomer). Эндрю Райн принял самую обычную лабораторию по океанологии и превратил ее в слаженный механизм. Благодаря его усилиям в последние годы лаборатория внесла огромный вклад в индустрию аквариумистики, в частности, благодаря развитию технологии разведения аква-культур, которые стали доступны широкому потребителю, а также разведению в неволе рыб, не говоря уже о хорошо подготовленных специалистах по разведению морских видов, причем, и те, и другие потом оказываются в общественных аквариумах и питомниках по всему миру; кроме того, лаборатория продолжает собирать важные коммерческие данные, которые помогают поддержать экологическую рациональность аквариумистики и защитить ее от норм и ограничений, вводимых на основе эмоциональной агитации. В это воскресное утро вклад Энди в аквариумную индустрию принял форму одного из его 60-галлонных конических аквариумов из стекловолокна для выращивания личинок, который он подарил моей лаборатории.


На следующий день Пол Андерсон помог мне выполнить некоторые работы со стекловолокном в системе до подсоединения труб. Мы решили подсоединить аквариум напрямую к 120-галлонной (453 л) системе, чтобы минимизировать стресс от акклиматизации для яиц и личинок. Маленькая помпа в сампе перекачивала воду через два небольших реактора, в одном из которых был Phosban, (подаренный Джулианом Спрангом из Two Little Fishies), а в другом – активированный уголь. Вода из реакторов попадала в систему для выращивания личинок. Я наполнял систему для личинок медленно, через все компоненты - стоял рядом, пока система заполнялась, чтобы отслеживать уровень в сампе и при необходимости пополнить его. На следующее утро я пришел очень рано и был вознагражден новым нерестом примерно из 1000 яиц. Я смыл их с сетки в литровый контейнер с аквариумной водой, а затем аккуратно перелил все яйца, за исключением нескольких на дне контейнера, в новую систему для личинок.


В течение последующих 24 часов практически из всех яиц вылупились личинки, и я подготовил себя к тому, что в обозримом будущем я не буду заниматься практически ничем, кроме личинок. Зная о том, что представители Rainfordia являются очень близкими родственниками Liopropoma, я предполагал, что, вполне возможно, они не осядут из планктона до ноября. Однако, у меня был повод для надежды. Во время моих предыдущих попыток я заметил, что у личинок Rainfordia развивается только один филамент (нитевидный отросток) (по крайней мере, в течение первых 17 дней), тогда как у Liopropoma имеются два филамента. Кроме того, по крайней мере, по прошествии 17 дней с момента вылупления из яиц, Rainfordia не демонстрирует никаких признаков развития больших плавательных мешочков (пузырей), типичных для личинок Liopropoma. Именно эта причина меня несколько успокаивала, потому что столь значительные различия в развитии должны указывать на существенную разницу в продолжительности личиночной стадии (надеюсь, он короче). Разумеется, это были лишь мои предположения. Насколько мне известно, единственное упоминание о личинках Rainfordia встречается в работе Балдвина и др. (Baldwin et. Al), где описываются два выловленных в естественной среде экземпляра неизвестного возраста размером 20-21мм, так что, продолжительность личиночной стадии остается неизвестной. На пятый день после появления из яиц, личинки, со своими растущими дорсальными филаментами, начали питаться Parvocalanus nauplii. В последующие несколько недель, веслоногие ракообразные и фитопланктон предлагались ежедневно. Веслоногие ракообразные и водоросли поставлялись Algagen, кроме того, время от времени свой вклад вносили Stony Brook Marine Science Lab из Саутгемптона и Аквариум Лонг-Айленда (Спасибо Ноэлю Хейнсону, Кэти Марино, Крису Папаро и Эндрю Ландстрому). В течение первых пяти дней в аквариуме с личинками подмены воды не проводились. На шестой день я открыл очень слабый поток через систему, как было описано выше. На первой неделе слив был закрыт сеткой 40 микрон, затем она была заменена сеткой 100 микрон, а через три недели – сеткой 500 микрон. Более крупный размер ячеек сетки мог вымывать большое количество живого корма, но был необходим, чтобы увеличить скорость потока в аквариум без риска перелива. По мере того, как проходили недели, к рациону были также добавлены веслоногие Acartia и Pseudodiaptomus (также от Algagen).


В течение первых 16 дней ежедневная смертность личинок была примерно на одном уровне. На 17 день, резкий рост смертности указывал на возможный важный этап в развитии. Микроскопическое исследование подтвердило, что у личинок началась флексия – развитие хвостового плавника из задних спинных элементов. Как правило, это очень стрессовый период в жизни личинок рыб.


На момент написания данной статьи, в начале сентября, личинки все еще не прошли заключительную стадию преобразования и не опустились, но демонстрируют весьма воодушевляющие признаки. Они уже более 1 см в длину, с аппетитом поглощают замороженных Cyclops и живую артемию; отчетливо проявляется пигментация (хотя все еще без полос), а форма уже очень напоминает форму родителей. Однако, они все еще дрейфуют в воде, а их дорсальные филаменты все еще невероятно длинные (раз в 18 больше длины тела).

Не могу с уверенностью утверждать, что какие-то из оставшихся (20-30) личинок пройдут весь путь до конца, но, по крайней мере, существует вероятность, что на момент публикации данной статьи Rainfordia opercularis будет добавлен к внушительному списку новых видов, разведенных в неволе в 2016.